Оцелот выходит на охоту - Лариса Логинова

Я ужинал тогда с очень важным респондентом, отличавшимся на редкость мерзким характером. Я извивался ужом и растекался патокой, пускал в ход всю свою харизму, чтобы он ответил на вопросы, а когда этот господин отлучился «по делу», мой истеричный любовник под стол и скользнул. Сучонок.

И вскоре я почувствовал себя Штирлицем, потому что ещё никогда не был так близок к провалу. Громкому такому, как стоны, которые я изо всех сил пытался сдерживать, сжав пальцы опущенной руки в кулак. Респондент и так стал на меня коситься – с какого это перепугу я начал странно себя вести? Он уже открыл рот, а я чуть не прокусил до крови губу, когда истерик ещё и руку в ход пустил, поглаживая меня, как я любил.

Но тут случилось такое своевременное чудо – моему собеседнику позвонили. Он внимательно выслушал, быстро нажал отбой и отрывисто бросил:

– Простите, но я вынужден прервать нашу беседу. Завтра в десять жду вас в своём кабинете, там и продолжим, – он коротко кивнул и направился к выходу.

А я закрыл лицо руками, стискивая зубы, чтобы не выдать, как же мне сейчас… хорошо.

Потом я припечатал своего любовника к стене ресторана и отодрал прямо там. Благо на дворе уже было темно, а чёрный ход с мусорными баками никогда популярностью у клиентов не пользуется. Я почти изнасиловал истерика, мстя за издевательство, за пытку, которую он устроил охуенным, но таким «своевременным» отсосом.

Как выяснилось, ему показалось, что я собираюсь закадрить того мужика, а он никак не мог этого допустить. То, что он чуть не сорвал мне интервью, нисколько истерика не смущало. Он ревновал ко всему на свете, и вскоре мне это надоело. Я его послал, не повёлся на угрозы покончить с собой и просто ушёл. Как бы классно он ни трахался, истрёпанные нервы это не компенсирует.

Я никогда не обещаю хранить верность своим партнёрам. Вы благоверного кота когда-нибудь видели? И я нет. И точно так же я не требую верности от них. Тело – личная собственность каждого человека, и только он сам вправе решать, кому это отдать во временное пользование. Кошки не выносят ограничения свободы, вот и я такого не люблю, но я снова отвлёкся. Я хотел рассказать, почему просто снимал драку на видео, почему не вмешался и даже не вызвал скорую.

Тогда мне только исполнилось шестнадцать, и я почти закончил школу. В ту пору я был наивным, верил в чистую любовь, дрочил на порножурналы и мучился спермотоксикозом, как и все сверстники. Себя самого я тогда не ценил совершенно, да и был нескладным, худым, угловатым. Ничего особенного – парень, как парень.

А Светка была самой красивой не только в нашем классе, но и в школе. Она это знала и умело красотой пользовалась. В неё, Королеву, повтюхивались все старшеклассники, но встречалась она с самым популярным из парней – Орлом, а его окружала стая, в которой Генка верховодил.

Я исключением не стал и тоже втрескался в Светку по уши. Порножурналы были забыты, теперь я представлял себе её и только её, а она обращала на меня столько же внимания, как и на дворового облезлого кота. Вот потому я и обалдел, отвесил челюсть и временно онемел, когда Света сама подошла ко мне и пригласила на дискотеку. Я охренел от радости и не замечал косых взглядов её «бывшего» парня и стаи. Она выбрала МЕНЯ, и пошли они все!

Я толком тогда танцевать не умел, а когда положил руку Свете на талию в медленном танце, то почти забыл как дышать. Одно дело – смотреть порнуху, другое – чувствовать запах и тепло девушки, в которую влюблён. Меня бросило в дрожь, в пот, в краску, а стояк определённо и конкретно мешал.

Я боялся прижать её к себе, чтобы случайно этим не обидеть, подумает ещё, что озабоченный! Светка делала вид, что не замечает моей томатного цвета физиономии и деревянных движений, а в конце танца и вовсе поцеловала в губы. При всех.

Идиотскую улыбку с моего лица в тот вечер стёрли кулаки её парня, вовсе не бывшего. Стая подловила меня на полпути к Светкиному дому. Я, как настоящий рыцарь, пошёл провожать свою даму. Кретин. Никогда она моей не была и затеяла это, чтобы позлить Орла, заставить ревновать.

Всё это Генка мне пояснил, методично массируя ногами рёбра. Нет, я вовсе не ботаник, и один на один вполне мог бы ему навалять, но… Кто-то из стаи быстро сбил меня с ног, а подняться Орёл не дал.

Остановила его Светка, но не потому, что пожалела меня. Она просто испугалась, что он переусердствует, и я подохну, и тогда, несмотря на все связи и деньги папаши, Орла посадят. Он послушался. Врезал мне напоследок и прошипел, что если я кому-то пиздану или заяву кину – уроет.

А потом они все ушли, а я остался, тщетно пытаясь встать, подвывая от боли в сломанных рёбрах и харкая кровью. Мимо меня шли люди. Нет. Не так. МИМО. МЕНЯ. ШЛИ. ЛЮДИ. И ни одна блядь не остановилась. Всем было попросту похуй, а какая-то толстуха презрительно бросила:

– Такой молодой и так нажрался! Стыдно, юноша!

Домой я добрался под утро, сколько раз терял сознание по пути – не помню. Помню только глаза матери, когда она открыла дверь, стоило мне коснуться кнопки звонка окровавленными пальцами. Очухался я уже в больнице: ушиб головного мозга, перелом двух рёбер и трещины в ещё двух, множественные ссадины и гематомы. Красота.

Я провалялся в травме месяц, ментам заявил, что не знаю никого из нападавших. А что ещё я мог сказать, если отец Орла был одним из криминальных авторитетов в прошлом и богатейших людей городка в настоящем? Кто я и кто – он? Ничего не сказал я и родителям. СТО, где работал мой отец, тоже была собственностью его отца – Павла Николаевича Орлова. Вот так, мальчики и девочки.

Когда я вышел из больницы, уже начались каникулы, и я не видел никого из одноклассников до самой осени. Идти в школу первого сентября не хотелось совсем, хотя лето я провёл, посещая курсы самбо. Сперва в качалку сунулся, но быстро понял, что без стероидов нарастить мышцы будет сложно, а жрать это дерьмо не хотелось. Наслушался в больничке от качка, посадившего печень этой сранью. Вот потому я предпочёл самбо. Хотя…

Каким бы ты крутым ни был, выстоять против стаи можно только в боевиках. Когда некому ударить сзади и свалить на землю, и свистеть, подбадривая вожака. И не позволять противнику подняться. И делать ставки, как быстро ты отрубишься.

На память о занятиях остались полузабытые приёмы, широкие плечи и мышцы, чуть заметные при моей ориентальности.

Опасался я зря – вожак и стая в упор меня не видели, но точно так же Орёл не замечал и свою Королеву, которая почему-то уже не была такой сияюще-красивой. Теперь он увивался за новенькой – чёрненькой хохлушкой с аппетитной фигурой и уморительным акцентом. Светлана бесилась и всячески пыталась его вернуть.

Как-то я случайно услышал их разговор. Тогда у меня живот прихватило, я отпросился с урока и опрометью бросился в сортир. Добежать успел, а когда собирался уходить, услышал хлопок двери и голоса. Их голоса. Я притих, надеясь, что не заметят, но им явно было не до меня.

– Геночка, милый, ну, пожалуйста, прости, – ныла Светка. – Ничего у меня с Пашкой не было! Врёт он!

– Не было? А откуда у него твои стринги? – насмешливо спросил Орёл.

– Да мало ли… Спёр с верёвки! Ты же знаешь, что я никогда бы…

– А мне похуй, поняла? Мне ты больше не нужна. Надоела. Видеть тебя не хочу.

– Геночка, ну… Я что угодно для тебя сделаю, только прости! Неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю? – в голосе Светки так ясно слышались слёзы, что мне даже стало её жаль.

– Всё? – переспросил он, пропустив реплику о любви мимо ушей.

– Что угодно!

– Отсоси мне, – это прозвучало так спокойно и просто, что я охренел. Но Света, похоже, собиралась исполнить приказ: я услышал глухой стук и звяканье пряжки, а потом его смех.

– Да не здесь, дура! Вечером. При пацанах.

– Что? – теперь её голос был изумленным.

– То. Оглохла, что ли? Я им говорил, что ты клёво сосёшь – не верят, – спокойно пояснял Орёл. – Покажешь класс, я и вернусь. Может быть.

– Ты что, совсем рехнулся? Я тебе не шлюха!

– Да? Вот так новость! – издевательски расхохотался он. – Да на тебе пробы ставить негде, нахер ты мне теперь такая? Вот Галка – другое дело! Огонь девка, а не то что… Так что, аста ла виста, беби!